Берлинский транзит - Страница 45

— Он не собирается нарушать ваши законы, — возразил Дронго, — и я ничего не нарушаю. Просто рассказал старику о том, что здесь происходит. Вы ведь наверняка записали мой разговор. Пригласите переводчиков и прокрутите его снова. Обычный разговор с пожилым человеком.

— И поэтому вы ему позвонили? — уточнил Виммер.

— Во всяком случае, мне надоело приезжать сюда и выслушивать ваши сообщения о найденных трупах. Надеюсь, что это был последний и больше подобных эксцессов не будет.

— Нам понадобится ваша помощь для официального опознания тела погибшего Чечулина, — сообщил Виммер.

— Я готов, — кивнул Дронго, — давайте поедем прямо сейчас в морг.

Виммер вопросительно взглянул на комиссара. Тот поднялся первым.

— Поехали, — согласился он, — прямо сейчас. Хотя уже поздно, но я думаю, что нас пустят для официального опознания. Теперь мы точно знаем, что Цвераву убила его спутница. Что ее заменили на неизвестную нам женщину. Что в городе все еще ходит пара киллеров, одна из которых — безжалостная женщина, готовая убивать, а с ней ее напарник — молодой мужчина. И у нас есть еще три свидетеля, двое из которых сейчас находятся в своих номерах в «Штайнбергере», а третий сидит перед нами. Все правильно? Я ничего не забыл?

— Все правильно. Но вы говорили только о событиях, происходивших в Берлине и о людях — если убийц можно считать людьми, — которые находятся в Берлине. А ведь есть еще и другая жизнь. Московская. Ведь там остались и бывший «заместитель» Георгия Цверавы, которого мы справедливо подозреваем в предательстве, и Морис Тугушев, который, возможно, и сумел организовать это убийство.

— Они в Москве, и пусть с ними разбираются российские власти, — заметил Реннер. — Меня интересуют только события, происходящие в Берлине.

— В таком случае вас должен интересовать еще один человек, — упрямо продолжал Дронго, сидя на стуле и не двигаясь с места, — тот самый человек, который находится рядом с нами. Можно назвать его «координатором», можно «подстраховщиком», можно просто «сообщником» бандитов. Но этот человек непременно должен быть, иначе вся операция превращается в опереточный фарс. Ведь достаточно было появиться в коридоре случайному пассажиру или женщине подвернуть себе ногу, как бедному Хадырову, и вся операция сорвалась бы. Такие серьезные люди просто не имели права рассчитывать на идеальное исполнение первого варианта с подменой женщины. Должен был существовать еще и «страховочный» вариант, при котором Цверава все равно не должен был остаться в живых ни при каких обстоятельствах.

— Что вы имеете в виду? — мрачно спросил Реннер, остановившись перед дверью своего кабинета.

— Мы обязаны найти этот «страховочный» вариант. Координатора этого преступления. В нашем вагоне было еще три пассажира, не считая проводников. Их я отбрасываю, это было бы слишком примитивно. И невозможно, так как им нужно возвращаться в Москву, а координатор должен иметь свободу выбора. И пока мы его не найдем, ваше расследование нельзя считать завершенным.

Комиссар промолчал. Виммер невесело усмехнулся.

— Ваша принципиальность делает вам честь, господин эксперт, — сказал он, — но учтите, что мы не частные детективы. Уже завтра утром у нас потребуют объяснений, каким образом мы допустили все эти преступления. И никакие рассказы о возможных «страховочных» вариантах или координаторах нам не помогут. От нас просто потребуют найти и обезвредить убийц. И этим мы принципиально отличаемся от вас. Вы можете рассуждать как угодно, а нам нужен конкретный результат. И пока мы его не получим, наша работа будет считаться несделанной.

Глава 16

Еще через час с лишним Дронго вернулся в отель. На часах было уже около семи. Процедура опознания не заняла много времени. Несчастного Чечулина убили, дважды выстрелив в упор, а затем добив контрольным выстрелом в голову. Очевидно, что безжалостный убийца стоял и довольно долго наблюдал, как тяжелораненый Захар пытается вылезти на берег. И только затем выстрелил. Дронго вернулся в отель в подавленном настроении. Каждый раз сталкиваясь с человеческой низостью и подлостью, с убийством или предательством, он поражался не столько низменности проявлений чувств конкретных людей, сколько степенью их безнравственности и презрения к чужим жизням.

Вернувшись в свой номер, он еще долго не мог успокоиться. Затем прошел в ванную, умылся и, вернувшись в комнату, позвонил своему соседу. Гаврилко опять долго не отвечал, словно в одной небольшой комнате так сложно было снять трубку телефона. Наконец он ответил:

— Слушаю.

— Я хотел бы переговорить с вами, — сообщил Дронго, — если вы, конечно, разрешите.

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Это так важно?

Ему явно не хотелось принимать гостей, но Дронго настаивал.

— Хорошо, — согласился Гаврилко, — тогда через двадцать минут. Я буду вас ждать. Только ненадолго. Не больше чем на полчаса.

— Хорошо, — согласился Дронго. Такое ощущение, что этот человек просто не любит общаться с другими людьми. Или что-то скрывает.

Ровно через двадцать минут он постучал в дверь номера своего соседа. И увидел, как тут же открылась дверь соседнего номера, откуда выглянул мужчина. Это явно был сотрудник полиции, находящийся здесь по приказу комиссара Реннера. Он внимательно, даже не скрывая своего интереса, посмотрел на Дронго и только тогда, когда Гаврилко открыл дверь, закрыл свою. Дронго вошел в номер.

— Садитесь в кресло, — предложил Анатолий Александрович, усаживаясь на стул. Он был настолько маленького роста, что когда сидел на стуле, его ноги не доставали до пола. Он изучающе смотрел на Дронго.