Берлинский транзит - Страница 17

— Вы звонили к нам насчет эксперта Дронго, — услышал он взволнованный голос позвонившего.

— Да, — подтвердил Виммер, — но ваш дежурный сообщил мне, что не знает такого человека.

— Он ошибся. Говорит руководитель местного отделения национального бюро Интерпола в Германии Петер Шварц. Дело в том, что наш дежурный офицер не совсем понял, о ком именно вы спрашивали. Если с вами в вагоне находится эксперт Дронго, то можете считать, что вам повезло. Это один из самых выдающихся аналитиков в мире. Алло, вы меня слышите?

Глава 7

Виммер усмехнулся, покачав головой.

— Не уходите! — крикнул он Дронго. — Герр комиссар, это руководитель национального бюро Интерпола герр Шварц. Послушайте, что именно он вам скажет об этом эксперте. — Виммер передал телефон комиссару и подошел к Дронго. — Там дежурный поначалу ошибся, — сообщил старший следователь, — не уходите. Возможно, действительно понадобится ваша консультация.

Комиссар Реннер, выслушав восторженную речь Шварца, сухо поблагодарил его и вернул аппарат Виммеру. Затем криво усмехнулся:

— Если верить Шварцу, вы самый лучший сыщик, которого только можно найти в Европе. Если это так, то садитесь и рассказывайте нам, как их убили. И почему самый лучший сыщик, который находился в соседнем купе, ничего не слышал и не видел.

— Опять все сначала, — нахмурился Дронго, — я же вам объяснил, что ничего не слышал. Хотя нет. Примерно в районе границы я проснулся от сдавленного стона. Я даже подумал, что кто-то увидел во сне кошмарный сон. Потом был какой-то неясный шум — возможно, кто-то споткнулся и попытался выругаться, но ему тут же зажали рот. Мне так показалось.

— И вы не выяснили, что там было? — гневно спросил Реннер.

— Герр комиссар, как бы вы поступили на моем месте? Ночью из соседнего купе, где находится молодая и красивая женщина, доносится какой-то стон. Рядом с ней ее мужчина. Что я должен подумать? И наконец, самое важное. Дело в том, что погибший знал, кто я такой. И очень нервничал из-за этого случайного соседства. Я даже полагал, что он сойдет раньше времени. Ему казалось, что за ним могли организовать наблюдение. То есть он чувствовал, что примерно так и будет. Так и получилось. Значит, он подозревал, что за ним могут не только наблюдать, но и попытаются его убрать. Нашли среди его вещей оружие?

— Пока нет.

— Должно быть оружие. Я слышал, как его приносил один из подручных господина Цверавы.

— Разве это русская фамилия? — уточнил Виммер. — Мне казалось, что грузинская.

— Верно, — кивнул Дронго, — но в России проживает много представителей разных народов. В том числе и грузин. Среди них очень много порядочных, талантливых и умных людей. Но есть и вот такие представители криминального мира. Самое интересное, что среди авторитетных «воров в законе» очень много выходцев с Кавказа, особенно из Грузии.

Дронго вернулся к столу и, уже не спрашивая разрешения, уселся напротив комиссара. Было очевидно, что эти двое наконец признали в нем своего.

— Что нам делать с поездом? — мрачно спросил Реннер. — Мы не можем задерживать столько людей на целый день.

— Узнайте, кто выходил между Варшавой и Берлином, уточните их список, а остальных отпустите, — предложил Дронго.

Комиссар поднялся и, тяжело ступая, вышел, чтобы лично отдать распоряжения. Виммер проводил его долгим взглядом и обратился к Дронго:

— Вы не обижайтесь на него. Он плохо говорит по-английски и нервничает из-за этой непонятной ситуации. Вы же понимаете, что не каждый день происходят такие убийства.

— Я все понимаю.

— А еще двое пассажиров, которые были с вами в вагоне, — кто они такие? Вы их знаете?

— С женщиной я успел познакомиться. Наталья Робертовна Лакшина — психиатр, главный врач больницы, специалист по проблемам психических расстройств у заключенных. Вот такая случайность.

— О ней погибший знал?

— Кажется, нет. И она о нем ничего не знала.

— А второй?

— Не знаю. Слышал только фамилию — Гаврилко. Но вы можете сами узнать.

— Мы так и сделаем. Но у нас мало времени. Мы не может задерживать весь состав. В лучшем случае можем попросить задержаться в Берлине только пассажиров вашего вагона. Да и то на несколько часов, не больше. У нас нет никаких оснований для предъявления обвинений кому бы то ни было.

— Именно это меня и беспокоит. Все разъедутся, и найти конкретного исполнителя будет почти невозможно. Я все-таки настаиваю на срочном патологоанатомическом исследовании обоих тел. Как могло так получиться, что эти двое даже не пикнули при виде убийцы, не услышали, как он вошел, не крикнули, пока он убивал сначала одного, а потом другого?

— Я тоже ничего не могу понять. И самое главное даже не это. Предположим, что они спали. Киллер был один. Он прошел по коридору очень тихо, сумел каким-то образом войти в вагон и бесшумно открыть дверь. Если тщательно готовился и был опытным киллером, то все это не проблема. Но дальше начинается сфера непонятного. Он открывает дверь, мужчина поднимается с кровати. Киллер дважды стреляет в него. Одна пуля пробила легкое и застряла в стенке между купе и туалетом, другая осталась в сердце погибшего. Но в любом случае на это нужно секунды две, не меньше. Я думаю, что даже больше. Пока открывают дверь, пока жертва встает, пока в него дважды стреляют… Тело падает. Киллеру нужно перешагнуть через убитого и подойти к женщине, накрыть лицо подушкой и еще два раза выстрелить. Секунды идут. Почему она не закричала, даже не попыталась его остановить? Почему? Или испугалась так, что сразу замолчала?